Наверняка многие из вас видели иконы, даже если вы принадлежите к иной религиозной традиции или совсем далеки от религии. Иконы, сейчас, являются не только атрибутом веры, но и признаются произведениями искусства, поэтому самые ценные из них обретают своё место в художественных музеях, их собирают, демонстрируют в различных выставочных пространствах, а репродукции с их изображениями занимают важное место на страницах искусствоведческих изданий.
Иконы пришли к нам из средневековой культуры. Тогда они заменяли написанное слово и рассказывали религиозные сюжеты неграмотным верующим. Иконопись имеет свой особый язык, который сегодня для большинства людей оказывается непонятным. Поэтому многие зачастую считают этот вид искусства скучным. На самом же деле, если вы научитесь понимать, что на иконах изображено, и почему это написано именно так, вы начнете читать иконы, как книгу и, возможно, найдете в этом удовольствие.
Слово «икона» переводится с греческого языка как «образ». В Древнюю Русь такой вид живописи пришёл из Византии, вместе с принятием христианства православного образца. Там были выработаны строгие каноны, которые ограничивали круг того, что может быть изображено на такой картине, регламентировали способы и приёмы живописи, место расположения образов в пространстве храма, а также включали определённую символику, понятную только верующим. Все эти правила получили название иконография.
В узком смысле, иконой называются произведения станковой живописи восточно-христианской традиции, выполненные на твёрдой основе. А в более широком понимании – это все произведения религиозного содержания, написанные согласно иконографическому канону.
Здесь рассматриватся иконопись именно в таком, широком понимании этого термина. Изобразительное искусство в христианском мировоззрении занимало особое место. Живопись не должна была быть только «красочной проповедью». Она давала возможность прикоснуться к иному, лучшему, божественному бытию. Отсюда и рождались некоторые особенности в восприятии живописи средневековым человеком. В сознании верующих, живописное изображение являлось не картиной для любования, а «образом» потустороннего мира. Оно несло в себе его благодать, было священным предметом, объектом религиозного поклонения, наделённым сверхъестественной, сакральной силой своего небесного образца.
Так каким же способом византийский художник мог написать этот прототип, никогда не видя горнего мира, не зная, каков он на самом деле? Получается, что только на основании богословской теории, утверждающей, «что наш мир, в определённой степени, подобен божественному, как его отражение в зеркале», только весьма отдалённое и искажённое. То есть, художник должен создавать образы на своих картинах так, чтобы они были одновременно похожи и не похожи на земной мир, представляли бы собой, как говорили византийские философы, «неподобное подобие».
Из этого следовало, что художники, создающие «образы» горнего мира, не имеют право писать по своему усмотрению, так как существует опасность искажения. Поэтому в византийском искусстве разрабатываются строгие правила – каноны, регламентирующие абсолютно все детали и аспекты создания художественного произведения. Художник мог изображать лишь небожителей — ангелов, святых и сцены из их земной жизни, а также сюжеты из Ветхого или Нового Заветов. Способы изображения персонажей были строго регламентированы. У них были идеально-правильные черты: высокое ясное чело, обрамлённое локонами волос, небольшой рот, узкий прямой, или чуть с горбинкой нос, и огромные, широко распахнутые глаза. Это «лики» — почти лишённые индивидуальности, отмеченные печатью святости мира, который они представляют. Чаще всего эти лики суровы или бесстрастны, и лишь иногда мы видим в них настоящее человеческое чувство — затаённую грусть и страдание, как на шедевре иконописи – «Богоматерь Владимирская».
Исследователи предполагают, что основой такого канона изображения святых, стал римский фаюмский портрет, от которого были взяты и материалы, и техника исполнения, и золотой фон, и тип изображения лица в фас, и отсутствие эмоций. На нас смотрят широко раскрытые глаза, видящими иные миры. Художники старались избегать в изображениях телесности и объёма, поскольку мир, на церковных картинах, был нематериальным. Пространство, люди и предметы на картинах теряли свойства трёхмерности, изображались плоскостно, что подчёркивало их бесплотность и духовность. В этом нематериальном, двухмерном мире не действовали законы правильной (геометрической) перспективы, уходящей в глубину картины. Иконописец использовал, так называемую, обратную перспективу. Изображённые, на картине, предметы, показывались таким образом, что их дальняя сторона, казалась более длинной и широкой, чем передняя, так, как будто предмет «опрокинут» на зрителя из глубины пространства. Таким образом подчёркивался эффект двухмерности, но главный смысл использования такого приёма скрывается глубже.
В византийской традиции, картина – это своеобразное окно, через которое Бог смотрит на нас, и перспектива строится именно с точки зрения творца, то есть изнутри изображения. В представлении христиан, мир горний – это мир Света, следовательно, в нём нет, и не может быть темноты, поэтому здания, вещи и люди, в христианской живописи, не отбрасывают тени. Фон, в таких изображениях, как правило, однотонный, чаще всего золотой – цвет солнца и божественного сияния. Такой фон, благодаря мерцанию, одновременно давал иллюзию бесконечности пространства, но оставался плоским, как того требовала традиция. Время, в культовой христианской живописи, имеет свои законы. На одном изображении художник мог поместить одновременно несколько сцен из жизни святого. Так как в божественном мире нет прошлого, настоящего и будущего – всё происходит именно сейчас и всегда.
Культовая живопись часто использует приём разномасштабности фигур. То есть, в одном пространстве картины персонажи могут быть разных размеров, в зависимости от их значимости и положения в христианской духовной иерархии. В византийской живописи редко изображается действие или событие. Искусство запечатлевает вечное, неизменное, то есть то, что характеризует лучший мир, в котором пребывает Бог. Позы героев картин статичные, сюжеты лишены драматизма, экспрессии и динамики. В канонической византийской живописи практически отсутствует пейзаж, поскольку земная природа не может быть похожей на ту, что находится в мире небесном. Пейзаж заменяется предметами–символами. Это горки, башни, одно или несколько деревьев, иногда присутствует вода. Все эти детали пейзажа должны были рассматриваться верующими как знаки, несущие в себе более глубокий смысл, чем просто изображения природы.
Например, гора обозначает духовное восхождение святого, изображённого на иконе, его приближение к Богу, совершаемый им духовный подвиг. А вот дерево – символ земной богоугодной жизни, прохождения жизненных циклов, а также возрождения, перерождения и победы жизни над смертью. Может использоваться как напоминание о кресте – орудии смерти Христа. Если на иконописном изображении вы видите дерево или горку, то это может значить, что действие происходит на природе. Нарисованные башенки, говорят о том, что дело было в городе, но и не только это. Башня – это ещё и символический дом Господень, небесный Иерусалим. Если между строениями натянута ткань – велум, то мы должны понимать, что на иконе изображено внутреннее пространство дома, его интерьер. Конечно же, живопись не передает всю красоту Небесного Царства, да и смотрящий, на картину, человек не может осознать того, что византийские философы называли «не постигаемым» и «не изречённым».
Поэтому художники очень широко использовали общепринятую христианскую символику. Она помогала верующим «прочитать» заложенный в картине более глубокий смысл. Большую роль в утверждении символизма, в художественных образах, сыграло то, что в Римской империи, христианство, долгое время, подвергалось гонениям. Первые христиане были вынуждены скрывать свою принадлежность к вере. Для проведения обрядов они тайно собирались в катакомбах – подземных лабиринтах, служащих местом ранних христианских захоронений. Стены катакомб, они расписывали сюжетами, отражающими христианское вероучение. Однако, в силу того что христианство находилось под запретом, язык живописи уподоблялся своеобразной тайнописи, чей смысл мог быть понятен только тем, кто принадлежит к числу посвящённых. Так узнаваемые всеми образы, для христиан становились своеобразной ширмой, скрывающей истинный смысл изображения, то есть становились символами. Виноградная лоза, птица феникс, ягнёнок или рыба, рассматривались как символы Христа. Юноша, пасущий стадо овец, также уподоблялся Иисусу, заботящемуся о своей пастве.
Став признанной религией, и выйдя из катакомб, христианство сохранило свою иносказательность, выражаемую через символы. Умение читать эти символы, пожалуй, самое интересное в созерцании иконописных творений.
«Троица ветхозаветная» — классический сюжет иконописи. Человек не умеющий читать символы, увидит здесь изображение трёх ангелов за столом. Но ведь это не просто ангелы. Их число говорит нам о том, что они являются воплощением христианского Бога – единого в трёх лицах. Их лики похожи настолько, что обыкновенный зритель вряд ли поймёт, какой из ангелов представляет ту или иную ипостась божества – Бога-Отца, Бога-Сына и Святого духа.
Средневековые художники нам дают подсказки в виде цветов одежд и предметов, находящихся вокруг. Ангел, сидящий слева от стола, изображён с благословляющим жестом, обычно на нём ярко-красные, пурпурные или золотые одеяния. Ведь Красный цвет — символ царственной власти, а золотой – символ божественности.
Если на иконе ангелы не различимы ни жестами, ни одеждой, то стоит посмотреть на предметы, изображённые рядом. Позади этого ангела мы увидим архитектуру — башни, то есть — дом Божий. Всё это вместе позволяет нам предположить, что сидящий слева у стола – это сам Бог Саваоф. Теперь обратим внимание на ангела в центре. Скорее всего, он будет одет в красное платье и синий плащ – цвета жертвенной крови, царского достоинства и принадлежности небесным сферам. На столе перед ним будет чаша с вином, хлебом или рыбой, иногда рядом может быть изображён нож – намёк на орудия страстей. Кисть руки сложена в двуперстие – знак божественной природы Христа – бога и человека. А позади мы увидим крону дерева. Эти знаки указывают, что перед нами Спаситель – Иисус Христос. Ангел, изображённый справа от стола — воплощение Святого Духа. Об этом говорят цвета одежд, часто зелёные или синие, и жест, благословляющий предметы-символы на столе, а более низкий наклон головы – знак христианского смирения. Ну и, конечно, горка, изображённая за спиной – символ духовного подвига, возрождения, восхождения и приближения к Богу.
«Георгий Победоносец» — классическая икона с воином на коне. Его одежды с преобладанием цвета крови и жертвы. Согласно легенде, Святой Георгий – великомученик, отдавший жизнь за веру. Конь, чаще всего, белого цвета – знак того, что всадником движут чистые помыслы. Герой пронзает копьем серого, черного или коричневого змея – то есть, побеждает самого сатану или само зло. Заметим, что змей этот выползает из черной норы – являясь порождением смерти. Но нора эта – только подножие горы, которая вырастает позади Георгия.
Теперь, рассмотрев все эти детали, мы можем трактовать изображённое на иконе таким образом: герой, претерпевший смертные муки за веру, влекомый чистыми помыслами, побеждает зло и саму смерть, совершая духовный подвиг, восходит в царство божие. Кстати, на таких картинах часто присутствует и сам Бог – в верхнем углу иконы, из синей сферы небес, он благословляет Георгия на подвиг.
Так, в христианском искусстве постепенно утвердилось новое понимание роли художественного произведения, которому придавалось невероятно важное сакральное значение. Впоследствии черты иконографического канона ушли далеко от своего прототипа. Ими насыщено всё европейское искусство от средних веков и до наших дней. Однако, роль иконографии и понимания знаков – это уже давно за пределами искусства. Вы помните, что «иконками» мы называем элементы графического интерфейса наших гаджетов? Византийская цивилизация явилась своеобразным культурным донором и образцом для многих стран. А канон восточно-христианской живописной традиции, стал благодатной почвой для развития искусства.
